Рожденный очаровывать - Страница 24

К оглавлению

– Не важно. Воздействие моего сына на женщин поистине легендарно.

– Я художница.

Эйприл критически оглядела Блу – от неряшливого хвостика до обшарпанных черных мотоциклетных ботинок.

– Вы не из тех женщин, которые обычно навязываются ему в подружки.

– Повторяю, трехзначный ай-кью выделяет меня из общей стаи.

Эйприл присела рядом с ней на последнюю ступеньку.

– И какого черта мне теперь делать?

– Может, пока ждете результата последних анализов, попытаетесь помириться с сыном? Учитывая поразительные успехи в лечении сердечных болезней, я вполне уверена, что новости будут хорошими.

– Это был риторический вопрос, – сухо обронила Эйприл.

– Всего лишь мое предложение.

Вскоре Эйприл ушла в коттедж, а Блу принялась бродить по тихим пыльным комнатам. Даже кухня, оборудованная по последнему слову техники, не смогла ее ободрить. Какими бы благородными ни были ее намерения, она не имела права разыгрывать фею-крестную, когда речь заходит о семейных проблемах других людей.

К ночи Дин так и не вернулся. Когда в доме сгустилась тьма, Блу сделала неприятное открытие: светильники были только в кухне и ванных. Она искренне надеялась, что Дин скоро приедет, потому что дом, всего несколько часов назад такой уютный, сейчас казался пугающим. Пластиковые шторы в дверных проемах потрескивали, как сухие кости. Старые полы скрипели. И поскольку дверей не было, она даже не могла запереться в спальне. К тому же без машины, она не могла поехать в город и поболтаться по круглосуточным магазинам. Она застряла здесь. И ничего не оставалось делать, кроме как лечь спать.

Жаль, что она не успела постелить постель, пока было еще светло.

Она ощупью пробиралась вдоль стены столовой, пытаясь отыскать аварийную подсветку, оставленную здесь плотниками. Зловещие тени заплясали по полу и потолку, едва она включила подсветку. Отключив ее, девушка прокралась наверх, держась за перила. Длинный желтый кабель тащился за ней, как змеиный хвост.

В уголках и закутках коридора скрывались пять спален, но только в одной была своя ванная с работающим светильником. К тому времени, как Блу добралась до этой спальни, она так изнервничалась, что шарахалась от каждой тени, пробегавшей по стенам. Правда, лампа в ванной была слабой, но все же это было лучше, чем ничего.

Она сунула аварийную подсветку в угол и развернула сложенное на матраце белье. Новая громадная кровать с резным изголовьем вишневого дерева не имела изножья. Кровать и трехстворчатый шкаф из того же дерева были единственной мебелью в комнате. Окна без штор следили за ней, как любопытные глаза. Большой каменный камин напоминал раскрытый рот.

Она поставила в дверном проеме стремянку, оставленную малярами, чтобы дать Дину понять, что комната уже занята. Правда, если он захочет войти, стремянка вряд ли его удержит. Но к чему ему это? После душераздирающих новостей, услышанных от матери, он вряд ли будет склонен к обольщению.

Блу отнесла подсветку в крохотную ванную и умылась. Поскольку Дин уехал вместе со всеми ее пожитками, приходилось чистить зубы пальцем.

Она вытащила лифчик из рукава футболки, сбросила ботинки, но дальше раздеваться не стала на случай, если придется с криком выбежать из дома. Она совсем не боялась городских страшилок, но была не в своей тарелке, когда речь шла о сельской местности, поэтому, ложась спать, взяла подсветку с собой и выключила, только когда улеглась, но сунула фонарик под одеяло, откуда его можно было быстро выхватить.

По внешней стене царапнула ветка. Что-то прошелестело в дымоходе. Она представила летучих мышей, вытягивавшихся в колонну, чтобы атаковать дом.

Где же Дим? И почему в этом месте нет ни одной двери? Жаль, что она не догадалась попроситься на ночлег к Эйприл. Впрочем, никто ее не приглашал. Может, Блу вела себя несколько бестактно, но она выиграла время для матери Дина, чего та не смогла добиться самостоятельно. Ах эта беспомощность истинных красоток!

Блу безуспешно попыталась оправдать себя. Что ни говори, а она вмешалась в весьма запутанные отношения. Этим людям следовало бы самим их выяснять. Но с другой стороны, интерес к чужим делам отвлек ее от собственных тревог.

Пол скрипнул. В дымовой трубе что-то простонало. Блу сжала ручку подсветки и уставилась в зияющий проем.

Минуты шли.

Постепенно хватка Блу ослабла, и она погрузилась в беспокойный сон.

Разбудил ее зловещий скрип доски. Открыв глаза, она увидела нависшую над ней черную тень. Пальцы конвульсивно стиснули рукоятку подсветки.

– Черт!

Знакомый мужской рев рассек тишину ночи.

Она кое-как нашла переключатель. К счастью, лампочка в пластиковой сетке не разбилась, и резкий свет залил комнату. Над кроватью стоял разгневанный мультимиллионер-футболист. Он был полуодет, взбешен и потирал локоть.

– Какого дьявола ты вытворяешь?

Блу вскочила, крепко сжимая подсветку.

– Я? Ты крадешься сюда...

– Это мой дом. Богом клянусь, если ты сломала мне вбрасывающую руку...

– Я загородила дверь! Как ты мог просочиться ко мне таким образом?!

– Просочиться? Да эта комната освещена ярче гребаной рождественской елки!

Она была не настолько глупа, чтобы упомянуть про пляшущие тени и глазеющие окна.

– Всего два жалких светильника в ванной.

– Плюс кухня, – добавил он, выхватив у нее подсветку. – дай мне это и перестань трусить.

– Тебе легко говорить! На тебя не набрасывались, пока ты мирно спал.

– Ничего я не набрасывался.

Он выключил свет. И комната погрузилась во мрак.

Бесчувственный олух имел наглость даже выключить свет в ванной! Она услышала шорох ткани: очевидно, он стягивал джинсы! Блу поспешно встала на колени.